кроме сабель и панцирей по большей части луки и стрелы, которыми очень хорошо стреляют. Самое большое их искусство состоит в воровстве и в неожиданном отогнании лошадей, и рогатого скота, и овец у своих соседей, особенно у кубанских татар, которые за это у них в долгу не остаются. По этой причине учредили они между собой изрядные воровские договоры. Если одной партии выпадет счастье получить в добычу табун лошадей, или рогатый скот, или овец, а другая погонится за первой и догонит, то последняя имеет право напасть на воров неприятельски, если среди них нет князя или мирзы, который ими предводительствует. А если в этой партии окажется мирза, то не смеет никто обнажить оружие, однако полученный в добычу скот назад возьмут.

Как скоро княжеский сын достигнет 12 лет, то уходит он из дома своего отца и служит у другого князя юсдеримом или придворным, у которого и учится красть. В этой науке он начинает с того, что вкрадывается в сад соседа и похищает фрукты. Затем он учится угонять овец, пока наконец до того достигнет, что будет нападать на табун лошадей. Таким способом он открывает себе путь к чести. После этого, выехав на добычу, имеет он надежду прославиться и обогатиться. Впрочем, хотя у них воровство происходит весьма явно, однако никто ничего у другого силой не отнимает, разве его до этого доведет явная вражда, и поэтому слова «вор» и «разбойник» весьма великие у них ругательства. 70 или 80 лет ранее содержали они христианскую веру и были греческого исповедания. А поскольку не имели они о своей вере довольного понятия и с другими христианами не было у них никакого общения, то с того времени христианская вера у них и пропала, и введена магометанская, к чему немало способствовало и то, что на собственном их языке, который ни с каким другим языком не сходен, не имеют ни литер, ни писем, и служба божия отправляется на греческом языке, которого никто совершенно не разумеет. Напротив того, сообщение с крымскими татарами принудило их стараться о знании турецкого и татарского языков, отчего и открыт путь магометанской вере. Правда, что некоторые из них и ныне называются христианами, однако, кроме этого имени, они о своей вере ничего не знают. Магометанские черкесы последуют суннитской секте.

ДАГЕСТАН

Андреева или Эндери есть большая между Сулаком и Аксаем промеж гор и лесов лежащая деревня, к которой и другие окололежащие малые деревни принадлежат. Она построена и населена от беглых русских и казаков, которые соединились с татарами такого же свойства. Обогатившись грабительством и укрепившись на твердом от натуры месте, так страшными учинились они через свои набеги, что не только их соседи не смели выгонять скот на пастьбу, но и ходящие из Астрахани в Шамахию караваны часто от них останавливаемы и разграблены бывали, и все проезжие дороги опасными учинились. В таком необузданном состоянии жили они до 1722 года. Тогда сия деревня, несмотря на крепкое ее положение и на жестокое сопротивление жителей, российским войском вооруженною рукою взята, до основания разорена и совсем опустошена. Но после, как оные жители отдались в российское подданство и учинили присягу, то ее опять изрядно выстроили, однако награбление им больше не было дозволено. Они принуждены были, наконец, жить земледелием и скотоводством, и о чужом имении больше не думать. Впрочем, они состоят все из беглецов, имеют хорошее огнестрельное оружие, также употребляют луки и стрелы. В вере последуют суннитской магометанской секте и состоят под владением князя Эйдемира, который все доходы оного уезда собирает и в государственную казну ничего не платит. Язык их татарский.

…Жилища чеченцев простирались раньше от гор, недалеко от Эндери находящихся, до самого Каспийского моря, но поскольку они гребенским и донским казакам отогнанием скота и лошадей много вреда причиняли, то в 1718 году командированы были на них несколько тысяч донских казаков, которые всю их землю опустошили и многих порубили. А прочие опять в горах построились и в 1722 году российскими подданными учинились. Ими управляют некоторые старшины (старейшины. – В. А.), которые прежде от шамхала, а не от Персии зависели. Доходы от этой земли собирал потому же шамхал, однако они состояли в малом числе овец и другого скота, так что государству от этой земли почти никакой пользы нет. Теперь питаются они скотоводством, говорят по-татарски, в вере последуют суннитской секте.

ТАВЛИСТАН

Жители Тавлистана разделяются на два главных народа – на зонтов и тавлинцев. Зонты живут между высокими горами подле Грузии и имеют многие деревни, говорят собственным языком, и все язычники.

Между прочими языческими употреблениями имеют они и сие, что отец сына своего, хотя бы он и трех лет был, женит на взрослой девушке и столь долго с нею живет, пока не возрастет сын, после отдает ему жену с прижитыми от нее детьми, которых тогда сын за своих принять должен. Они имеют скотоводство и несколько пашни; впрочем, они бедные и простые люди.

Тавлинцы живут между высокими и почти всегдашним снегом покрытыми горами (ибо тав или тау значит на татарском языке «высокая гора») и граничат с Грузией, аварами и Дагестаном. Сия земля разделена на многие уезды, потому как деревни в долинах между горами лежат в соседстве, коих, однако, сами исчислить не могут. Из их языков известны пять, которые никакого сходства с другими не имеют, а сказывают, что всех их больше двадцати разного рода, однако о том доподлинно подтвердить невоможно, потому что никто никогда не был во всех уездах и никто точно не знает, какие там обстоятельства бывают. Жители имеют, смотря по равнинам, в которых они живут, нарочитые пашни, виноградные сады и скотоводство, а иные живут только от одного скота и о хлебе мало знают; они совсем дикие и варварские народы и причиняют всякие грабительства в Грузии и Черкесии, где и людей, и скот похищают и продают крымским и кубанским татарам, которые для этого торга к ним приезжают. Они употребляют огнестрельное оружие, иное с замками, иное фитилями зажигаемое. Некоторые имеют луки и стрелы, а все вообще – кривые сабли. В уездах их есть по старшине, которых сами выбирают, и сии старшины вместе с кадием, или духовным, все ссоры прекращают. Ежели старшины им не нравятся, то они опять их низвергают или убивают до смерти. Они не находятся ни под чьим владением, не платят никому подати, и поскольку от такой гористой земли на прибыль надеяться нельзя, то никто и